Тень скорби - Страница 47

Но Эмили не признавала подобных императивов. Она могла не разговаривать часами. В мире Райдингов это могло быть признаком обыкновенной застенчивости, что само по себе не плохо, как созвучие с надлежащей девичьей скромностью. Но Шарлотта знала, что с Эмили все иначе. Подобно позеру, застенчивый человек придает огромное значение тому, что о нем думают другие (о, как это знакомо Шарлотте). Эмили было абсолютно все равно. И когда Элен все-таки приехала в гости, Эмили упорно ни в чем себе не изменяла. К счастью, Элен была слишком хорошо воспитанна, чтобы отреагировать, когда весь первый день ее визита Эмили провела, вглядываясь в средней дальности пустоту и отвечая на робкие любезности лишь кивками и своего рода четверть-улыбкой, как толерантный человек отвечает на бормотание пьяного.

И очень характерно для Эмили, что в конце концов она прониклась к Элен теплыми чувствами. Тем вечером, перед сном, она повернулась к Шарлотте, словно ей в голову внезапно пришла какая-то мысль, и спросила:

— Твоя подруга когда-нибудь говорит чепуху? Ты знаешь, о чем я, — настоящую чепуху.

— Нет, — искренне ответила Шарлотта, которую во все стороны дергали разные привязанности.

— Я так и думала, — решительно произнесла Эмили. И на следующий день, когда все они отправились бродить по вересковым болотам, Эмили помогала Элен выбирать самую ровную дорожку, а когда они переходили через ручей, заботилась, чтобы той было куда поставить ногу, что редко делалось для близорукой и нерасторопной Шарлотты.

И Шарлотту, вновь раздираемую привязанностями, живо интересовало, как все это поймет Элен. Что ж, таковы все мы: принимайте как есть, сказала бы Тэбби. С другой стороны, когда Элен наткнулась на одну из тайных рукописей Шарлотты (они тайные? ну да, вот вам и доказательство) и спросила, что это, та поспешно убрала бумаги с глаз долой и сказала, что так, ничего особенного. И папа — учтиво, но с присущим ему жестким, как орех, юмором — попотчевал Элен за завтраком мрачной историей об одном из своих прихожан, предупредив: «О покойном, моя дорогая мисс Нюссей, как вы вскоре поймете». Вдова продержала его тело в комнате наверху целую неделю и только потом сообщила о смерти. «У несчастной часто возникали поводы жаловаться на праздность мужа и его нежелание трудиться, а потому, хотя было очевидно, что фатальный удар наконец поразил его, женщина все равно хотела, выражаясь ее собственным народным слогом, “убедиться, что он не прикидывается”». А потом, когда они гуляли по пустошам и Энн с гордостью сказала: «Это место мы называем Встречей вод», — Шарлотта, к своему беспокойству, почувствовала, что смотрит сквозь две разные призмы. Да, оно так называется, это огромный остров в море их жизней, где говорилось о великом и незабываемом. С другой стороны, это всего лишь — как наверняка представляется Элен — место слияния парочки болотных ручейков, усыпанное пластинчатыми камнями и выделяющееся на фоне широкой полосы бесцветного торфа. Значит, все зависит от того, как ты это воспринимаешь? А что же тогда реально?

Когда визит Элен подходил к концу, молодежь вырвалась на экскурсию. Каждый в буквальном смысле бросил в шляпу денег, в шляпу Брэнуэлла («Много не покажется, — поддразнила Шарлотта, — потому что у тебя очень большая голова»), и обнаружилось, что этого хватит на поездку в Болтонское аббатство в фаэтоне, или в том, что хоуортский извозчичий двор имел удовольствие называть фаэтоном. По крайней мере, он ехал на колесах; кроме того, появление прогулочного транспортного средства в будничном Хоуорте, где нормальным уличным движением считались вьючные обозы на мулах, оказалось достаточно лакомой приманкой, заставившей людей выйти за ворота и глазеть. Однако не более чем глазеть: никто не помахал им рукой и не поздоровался, разве только кривошеий мистер Гринвуд, продавец канцелярских товаров, признав своих лучших покупателей, поприветствовал их. «Интересно, — подумала Шарлотта, — Элен тоже это заметила?» Вскоре, однако, Брэнуэлл принял на себя оживленную заботу об увеселении Элен и чуть не вываливался из коляски, чтобы указать девушке на красоты пейзажа.

— Посмотрите сюда, мисс Нюссей, молю вас, бросьте взгляд, как говорят французы, — и вы узрите замок Скиптон. Здесь жила леди Анна Клиффорд, домашним учителем которой был поэт Самуэль Даниель, а ведь он считается одним из великолепнейших поэтов славной елизаветинской эпохи. Только послушайте: «Сон-чародей, сын Ночи вороной и Смерти брат, в молчанье тьмы рожденный…» Ну, если у вас от этого не встают дыбом волосы на руках, свои руки я навеки умываю… Энн, что означает этот чопорный взгляд? Не согласна, что у леди растут на руках волосы? Однако же это неоспоримый факт, какими бы тоненькими и светлыми они ни были. А их непроизвольное поднятие — единственный надежный проводник в оценке стихотворной строки.

Элен, как казалось Шарлотте, немного поддалась очарованию Брэнуэлла, что вызвало целый рой тревожных мыслей, ибо, в конечном счете, это Брэнуэлл, ее брат… Позже, когда они заехали позавтракать в гостиницу «Девоншир армс» в Китли, чудесное настроение Брэнуэлла на какое-то время порядком испортили. Некий джентльмен, выехавший на охоту, такой весь из себя, с короткими баками и в полосатом жилете, подозвал друга, чтобы вдоволь посвистеть и посмеяться над обветшалым экипажем вновь прибывшей компании. Шарлотта почувствовала, как Брэнуэлл внутренне напрягся. Она понимала его. Точно так же обстояли у нее дела с бисерной россыпью умений светской леди, которые столь легко взращивали в себе остальные юные мисс в Роу-Хеде: знаешь, что они ничего не стоят, презираешь их, но в то же время понимаешь, что было бы гораздо удобнее носить в себе это презрение, если бы они имелись в твоем распоряжении.